Иноязычные «пришельцы», или заимствованная лексика, являются неотъемлемой частью английского языка. На протяжении его многовековой истории бесчисленное множество слов мигрировало из других языковых систем. Каким же образом получилось, что земля, чьими первыми обитателями были кельты, утратила свой исконный язык в пользу того, что мы сегодня называем английским? Ответ кроется в многократных нашествиях на Британские острова. По мере освоения завоевателями новых земель, их присутствие неизбежно сказывалось на языковой среде коренного населения, затрагивая как письменную, так и устную формы общения. Местные жители, в свою очередь, вынуждены были приспосабливаться к сложившимся обстоятельствам, интегрируя в свою речь иноязычные элементы.
Известный лингвист Отто Есперсен в своем труде «Развитие и структура английского языка» образно характеризует английский язык как «цепь заимствований», возникшую вследствие многократных вторжений на Британские острова. Пришельцы привносили на эту территорию свои языковые системы, однако не имели возможности полностью вытеснить существовавшие ранее формы общения. Так чужеродные языки интегрировались в местную речь.
Первыми, кто оказал заметное влияние, были римляне, благодаря которым часть населения Британских островов познакомилась с латинским языком. Однако за период совместного проживания кельтов с римлянами и континентальными германцами в древнеанглийский язык проникло лишь около двухсот латинских лексем. Примечательно, что, по мнению Отто Есперсена, древнеанглийский язык в тот период обладал значительной автономностью и не испытывал острой потребности в заимствованиях.
После германского нашествия в 450 году нашей эры кельтские языки были оттеснены на запад, преимущественно на территорию современной Ирландии. Однако необходимость взаимодействия с новыми поселенцами привела к активному процессу языкового обмена и заимствования лексики.
Распространение христианства в VI столетии повлекло за собой еще более широкое проникновение латинских слов и выражений в обиход жителей острова. Тем не менее, латинские заимствования преимущественно использовались в среде элиты и образованных слоев общества.
В ту эпоху, как отмечают Джеймс Брэдстрит Гриноу и Джордж Лаймен Киттредж в своем труде «Слова и их история в английской речи», каждый образованный англичанин владел латинским языком как в устной, так и в письменной форме, практически наравне с родным. Таким образом, образованные люди свободно использовали заимствованную лексику в различных коммуникативных ситуациях.
После того как германские племена англов, саксов и ютов осуществили вторжение на территорию Британии, потеснив кельтское население, языковая ситуация начала претерпевать существенные изменения, параллельно с расселением прибывших народов. Влияние кельтских языков значительно ослабло, уступив место более доминирующим заимствованиям.
Изначально каждое из племен говорило на собственном германском диалекте, однако в процессе ассимиляции с местным населением происходила постепенная трансформация и взаимопроникновение их языковых систем.
Безусловно, язык той эпохи будет практически неузнаваем для современного человека, за исключением узких специалистов в области этимологии. Тем не менее, несмотря на то что именно англы, саксы и юты заложили основу английского языка, его германская база впоследствии подверглась мощному влиянию со стороны французского языка.
История английского языка и его заимствований базируется на трех ключевых завоеваниях: германском, скандинавском (эпоха викингов) и нормандском, произошедшем в 1066 году под руководством герцога Нормандии.
Хотя германское и скандинавское вторжения оказали ощутимое воздействие на исконный язык, именно франкоязычные норманны во главе с Вильгельмом Завоевателем, по мнению Есперсена, привнесли в английский язык наиболее обширный и глубоко укоренившийся пласт заимствованной лексики.
Нормандское господство продолжалось значительно дольше, чем скандинавское. В отличие от скандинавов, стремившихся к сосуществованию с покоренным населением, норманны установили систему подавления. Существующий порядок в Британии был кардинально изменен в результате таких преобразований, охвативших все сферы жизни, от законодательства до религии.
Нормандское завоевание в определенной степени спровоцировало лингвистическое противостояние, имевшее ярко выраженный классовый характер. В ситуации, когда на завоеванных территориях происходит насильственное внедрение иноязычной системы, логично предположить ее распространение от высших слоев к низшим, с последующим полным исчезновением языка покоренного населения.
Однако в случае с норманнами данный сценарий не реализовался. В то время как аристократия отдала предпочтение французскому языку, крестьянство сохранило верность германским диалектам, что привело к формированию четкой классовой и языковой дифференциации. Это разделение сохранялось на протяжении определенного периода, пока заимствования и исконные элементы не интегрировались в единый среднеанглийский язык.
Однако проникновение французской лексики в английский язык не сводилось лишь к вынужденному подчинению завоевателям. Представители интеллектуальной элиты, дипломаты, члены королевской семьи, высшие военные чины и крупные коммерсанты, благодаря географической близости к Франции, охотно усваивали и адаптировали французские слова. Зачастую это было обусловлено насущной потребностью в эффективной коммуникации.
Нормандское завоевание оказало трансформирующее воздействие на все аспекты английской жизни, затронув законодательство, религию, медицину и искусство. В условиях доминирования франко- и латиноязычного населения, коренным жителям приходилось прибегать к заимствованиям, чтобы понимать новую правящую элиту, которая, в свою очередь, вытеснила часть исконной лексики.
Ряд нововведений в лексике оказался настолько успешным, что смог вытеснить существовавшие на протяжении столетий англосаксонские эквиваленты, закрепившись в языке благодаря прочным связям с языком-источником. В то время как англосаксонские термины king (король) и queen (королева) сохранили свои позиции, нормандское завоевание привнесло такие титулы, как duke (герцог) и duchess (герцогиня). Британское население было вынуждено освоить значение этих новых слов и ввести их в активный обиход.
Согласно утверждению Отто Есперсена, усвоение французской лексики многими британцами было обусловлено не только прагматической необходимостью, но и стремлением подражать правящей элите, что расценивалось как признак хорошего тона.
Заимствование британцами лексических единиц, обозначавших понятия, отсутствовавшие в их исконном языке, например, majesty (величие, величество) и mayor (мэр), представляется вполне закономерным. Однако замена исконного слова swin (свинья) на французское porc может вызвать определенное недоумение. Для объяснения данного явления необходимо рассмотреть различия в обращении с домашним скотом у английских фермеров и французской аристократии. В данном контексте германское swin носило более прозаический характер, тогда как французское porc ассоциировалось с изысканностью. Со временем swin трансформировалось в современное swine — обозначение скота, разводимого английскими крестьянами, в то время как porc (впоследствии pork) стало обозначать мясо, употребляемое в пищу французской знатью. Таким образом, возникло смысловое разграничение между живым животным и продуктом питания, что, в свою очередь, способствовало повышению социального статуса англичан, использовавших французское слово.
В ряде случаев заимствованная лексическая единица приобретала большую распространенность, нежели исконный эквивалент. Одно слово могло полностью вытеснить другое, приведя к забвению последнего, что произошло, например, со ey (яйцо), уступившим место скандинавскому egg.
Влияние французского языка обогатило английский язык понятиями, которые могли восприниматься британцами как более абстрактные или формальные интерпретации исконных терминов. В качестве иллюстрации можно привести сопоставление английского child (ребенок) и французского infant, или английского freedom (свобода) и французского liberty.
Уникальность трансформации и эволюции английского языка заключается в поразительной лингвистической открытости его носителей к внешним языковым воздействиям, в особенности со стороны французского и латинского языков. Завоеватели, образно выражаясь, лишь посеяли лингвистические семена, в то время как британцы стали активными культиваторами этого посева. Действительно, зачем ограничиваться единственным исконным термином, как это принято во французском языке, если существует возможность обогатить лексикон множеством заимствованных эквивалентов и создать на их основе целую палитру синонимов, как это демонстрирует английская языковая практика?
Заимствования оказали существенное влияние и на количественный состав английской лексики. Значительный объем английских словарей, превосходящий аналогичные издания французского, немецкого или голландского языков, во многом обусловлен именно наличием заимствованных слов.
Стоит отметить, что существовали и другие языки, способные оказать влияние на процесс заимствования в английском, при условии их своевременного взаимодействия. Среди них следует испанский и итальянский, однако, как справедливо замечают Гриноу и Киттредж, несмотря на их значительное влияние на английскую литературу, их воздействие на лексический состав оказалось относительно незначительным»н. Причина кроется в том, что нормандское влияние предшествовало контактам с этими языками,
Возвышение Англии до статуса мировой державы в определенном смысле способствовало и расширению ее лингвистических рубежей. Основание колоний открыло перед британцами совершенно новые реалии, для описания которых потребовалась соответствующая лексика. Ввиду отсутствия исконных терминов для обозначения этих явлений, единственным выходом стало заимствование из других языков.
На территории Англии не обитали кенгуру, и не было бумерангов, поэтому британцы предпочли заимствовать австралийские названия, нежели изобретать собственные. Аналогичная ситуация сложилась и с такими экзотическими животными, как слоны, леопарды и пантеры, для которых были приняты местные наименования. Даже такому распространенному сегодня овощу, как томат, который был неизвестен в Англии до его импорта из Нового Света, потребовалось название. В данном случае выбор пал на испанское слово tomate.
Несмотря на то что данные лексические единицы были новыми для английского языка и обогатили его, они не оказали существенного влияния на речевую структуру. Как отмечают Гриноу и Киттредж, они стали просто принятыми наименованиями для определенных объектов.
Эпоха Ренессанса ознаменовалась притоком классической лексики, в частности, из французского и итальянского языков, что усилило латинское влияние на английский. Однако, подобно Испании, Италия не внесла значительного количества заимствований, поскольку к этому периоду английский практически завершил свое формирование.
Обогащение языка новыми словами и выражениями, несомненно, принесло пользу британской культуре, однако, по мнению Есперсена, данный процесс имел и негативные последствия. Вследствие многочисленных иноземных вторжений у англичан со временем сформировалась тенденция «уходить от сознательного создания новых слов из исконного материала»
Множество некогда экзотических слов сегодня органично вплелись в речь англоговорящих. Практически каждый носитель языка знает значение термина kindergarten (детский сад), заимствованного из немецкого. Широко распространены и такие французские слова, как baguette (багет) и croissant (круассан). Продолжая гастрономическую тему, стоит отметить и слово bagel (бейгл), пришедшее из идиша (изначально beygl), которое особенно хорошо знакомо жителям Нью-Йорка.
Однако возникает вопрос: все ли иноязычные и экзотические слова одинаково легко ассимилируются в английском языке? В своем труде «Дилемма лексикографа» Джек Линч приводит пример арабского слова термина «джихад», ставя вопрос о его статусе как полноправной лексической единицы английского языка. До трагических событий 11 сентября 2001 года это слово было малоизвестно широкой публике, однако в одночасье стало понятным всем.
В одной из своих лекций Анатолий Либерман приводит примеры таких заимствований, как sputnik и perestroika, которые в определенные исторические периоды звучали по всему миру. Однако современный английский школьник вряд ли сможет объяснить значение слова sputnik и представить, с какой стремительностью оно вошло в английский лексикон.
Аналогичная судьба постигла и «перестройку». В середине 1980-х годов это слово доминировало на страницах мировой прессы. Однако сегодня вряд ли можно встретить упоминание об инициативе Горбачева в современной англоязычной газете. Интеграция этих слов в английский язык оказалась непродолжительной, что обусловлено, прежде всего, отсутствием устойчивых ассоциативных связей с другими элементами лексической системы. Подобно многим другим заимствованиям из прошлого, не сумевшим закрепиться в языке, вероятно, со временем они полностью исчезнут из употребления.
Таким образом, феномен заимствования наглядно демонстрирует, что в условиях конкуренции между языковыми системами за доминирующее положение ключевую роль играют такие факторы, как адаптивность и лингвистическая восприимчивость. Кельтские языки не смогли продемонстрировать достаточной гибкости и адаптации.
